Произведение на конкурс "Вернисаж" по картине Романа "Величко" "Зима".
Незримый автор выстукивает на печатной машинке мои годы. Треск клавиш слышен так явно: дни бегут, кружа водоворотом событий. Иногда печатник умолкает, задумавшись над следующим предложением. Что меня ждет впереди? Какие фантазии посещают голову автора? Заслышав стук по клавишам, я снова и снова удивляюсь, с какой любовью он пишет каждое слово, каждую букву. Мне и самому нравится это произведение под названием «Жизнь».
Однажды печатник затих надолго. Я терялся в догадках, но не мог понять причину этого молчания. За окном стояла осень. Вы любите осень так, как я люблю ее? Буйство красок и приглушенные тона, радость собирания плодов и угасание ожиданий, – столько контрастов! Еще недавно шумела сочная крона деревьев, а теперь облетает, роняя пожелтевшие сухие листья. Природа мудра: устаревшее надо выбросить, чтобы дать дорогу новому. Боже мой, как красиво она это делает, превращая ритуал изгнания в танец! Смекаю, что и мне пора сбросить лишний балласт памяти, мыслей и чувств. К чему эта гниль в моей душе?
Обожаю сапфировые небеса осени, заглядываю туда все чаще. Мне открываются тайные письмена вечной мудрости. Я считываю их, а потом людям рассказываю. Они дивятся, не верят, что на небе прочитал. Думают, что у меня с головой не все в порядке. Я на них не обижаюсь. Обиды – грех, это я тоже на небесах прочитал.
Осенний пейзаж по сути мало отличается от весны и лета. Едва уловимые изменения – увядание и тлен – всего лишь налет времени. Все та же трава, кустарники, земля и небо. Да, картинка слегка пожелтела с тех пор, как отшумела весна, но «молодо-зелено» все еще проглядывает сквозь рыже-седую патину.
Однако сейчас я чую приближение чего-то иного, совершенно нового и неизведанного. Недаром печатник мой замер. Неспроста эта пауза. Память фиксирует мельчайшие детали, словно предчувствует, что недолго осталось наслаждаться... Ох, не к добру это: все чаще морось, прохлада, ветер. Почему ты молчишь, печатник? Что придумал на сей раз? Звук моего голоса падает каплями дождя. Вопросы без ответов – мое наваждение.
Воображение подхватывает меня, на крыльях ветра поднимает ввысь, чтобы я подсмотрел за автором в щелку облаков. Он сидит, задумавшись. Напечатал несколько букв и теперь чего-то ждет, не двигаясь с места.
Роман близится к концу. Дав название последней главе, печатник погрузился в завораживающую белизну бумажного листа. И лишь маленькие буквы мешают ему упасть в объятия непорочной первозданности бытия. Автор тряхнул головой и прочитал заголовок. Черный цвет внушал страх небытия и смерти. «Какие страшные буквы!» – воскликнул автор.
Ему казалось жестоким лишать героя радости жизни в последней главе. Автор прикрыл глаза, спустя минуту открыл их и поднял вверх указательный палец: «О!» Клавиши застучали вновь, обещая интересный поворот событий. Пришло время спуститься на землю.
Душа моя обрела божественный покой. Невольно я залюбовался происходящим преображением. Кустарники оделись в шубы, деревья облачились в хрусталь. Земля прикрыла наготу пушистым пледом. Небо опустошило кладовые и сменило цвет. Прозрачный аквамарин необыкновенно подходил к лицу небес. Воздух звенел восторженно и нежно: «Динь-динь-ди-ги-динь». Ноты превращались в слова песни:
Жизнь прекрасна, мой мальчик!
Она удивительна!
Ликуй и пой, пока есть дыхание,
Жизнь восхитительна!
Я мурлыкал под нос незамысловатый мотивчик. Широко открывал душу, выпуская улыбки. Наморозил щеки, – как у младенца. Собрал лучики солнца и дарил букетами. Расстелил ковер опыта там, где было скользко. Радость искрилась теплом в сердцах. Все вокруг проступало сквозь белый лист печатника и легко умещалось в четыре черные буквы: «зима».
Вынужден признаться, зима меня покорила. Слышал я, раньше поговаривали, что суровое это время, безжизненное, печальное, лишенное красок. Но что они знают?
Свежее послание с небес все расставило по местам: «Не зови зиму. Не торопи ее. Она придет в свой час».
Комментариев нет:
Отправить комментарий