Вспомнила сегодня одну историю из детства, которая случалась со мной в апреле, классе так 6-ом или 7-ом.
Мы с Ленкой, моей лучшей школьной подругой, едем в магазин "Пионер". Там был новый завоз канцтоваров. Вожделенные сокровища примерных учениц привозят раз в месяц в центральный магазин, куда стекаются школьники всего города. Там можно купить новенькие гладкие тетрадочки розового цвета, совсем девчачьи, не то что серо-зеленые из шероховатой бумаги. Еще мы ищем тонкие стержни с фиолетовыми чернилами, набор фломастеров, мягкие "стирашки", календарики, книжные закладки, переводилки, акварельные краски и еще много всякой всячины. Мы носимся по просторному залу, не пропустив ни одного отдела, буквально носом прилипаем к прилавкам, тычем пальцем в понравившуюся безделицу, вываливаем кассирше целую кучу монет из целлофанового пакета.
Сложив все свои приобретения в раздувшийся портфель, мы весело шагаем к остановке. Дома мы будем раскладывать покупки на столе, с любовью поглаживать каждую коробочку, нюхать краски и выравнивать тетрадочки ровной стопочкой. А пока стоим с пухлыми сумками, оттягивающими руки, и ждем транспорт.
Добираться приходится на перекладных. До "Градуски", где нас ждет пересадка и привычный трамвай, можно доехать на троллейбусе или автобусе. У меня нет автобусных талончиков, но есть два троллейбусных. Мне вообще больше троллейбусы нравятся, но как оказалось, они не ходят: обрыв на линии. С замирающим от дурного предчувствия сердца приходится садиться на автобус номер 13. У меня нет автобусных талонов, а деньги все потрачены. Ехать всего лишь одну остановку, я надеюсь, что два троллейбусных талона сойдут за один автобусный. Нехитрая детская логика подсказывает, что в сумме они дают 6 копеек, а это на копейку больше автобусного пятачка. Пробиваю два талона и сижу, сжимая их в потной руке от волнения руке. Время от времени озираюсь по сторонам в поисках злых контролеров. Автобус номер 13 это длинная желтая "гармошка", поэтому впереди не видно того, что делается сзади. Я немного успокаиваюсь. Ленка совсем не дергается, у нее законный автобусный билет.
В самый разгар наших обсуждений посещения магазина вдруг слышим голос:
– Ваши проездные документы!
Ленка протягивает свой продырявленный талончик толстой женщине с красным лицом. Рядом молча стоят два мужчины в черном. Контролер поворачивается ко мне:
– Где твой билет?
Я протягиваю мокрые и мятые кусочки серой бумаги с зелеными надписями. Брови женщины стягиваются к переносице и вздыбливают вертикальные изломы на лбу. Пытаюсь объяснить, что троллейбусы не ходят, но мне надо домой. Морщины на ее лбу не исчезают. Она не верит. Я прибегаю к помощи математики, стараясь убедить, что за проезд заплатила больше положенного. Женщина неумолима. Она кивает мужчинам:
– Выводите ее из автобуса.
Меня берут за руки в районе предплечья и стаскивают с подножки транспорта. Этот как раз наша остановка, потому Ленка выходит следом.
Женщина тут же начинает громко стыдить меня на глазах у пассажиров:
– Как тебе не стыдно! А еще пионерский галстук носишь! Какая школа? Будем сообщать директору и родителям.
Я пищу в ответ:
– Пожалуйста, не надо в школу! Я штраф заплачу, только не сообщайте в школу!
– Где живешь?
– Я недалеко живу, давайте за деньгами сбегаю, быстро принесу.
Тетка как-то успокаивается и смотрит на Ленку, ожидающую меня в конце остановки на чугунном заборчике:
– А эта что - с тобой?
Я киваю. Контролерша зовет мою подругу:
– Эй, девочка! Иди быстро сюда!
Потом она тычет пальцем мне в грудь и говорит:
– Даю тебе двадцать минут. Неси три рубля штраф. Подруга пока побудет с нами, – жирный палец перескакивает на грудь Ленки, – А ты будешь пока тут. Если не принесешь, подруга твоя нам все расскажет про школу и родителей.
Смотрю на бледную Ленку, аж сердце в пятки уходит, до того страшно за нее и жалко себя. Обещаю мигом вернуться и со всех ног бегу домой, не ожидая трамвая. По пути вдруг осознаю, что мама еще на работе, отчим в командировке. Где брать три рубля?
Я почти в отчаянии. Воображение рисует страшные картины, как меня вызывают при всех на линейке и снимают пионерский галстук, исключая из пионеров. Как бедная мама плачет в кабинете учительницы и потом меня ждет грандиозная порка. А стыд-то какой!
Слезы соскальзывают по щекам на грудь, разлетаются от бега, мешают смотреть. Мы живем в частном секторе, дороги по весне развозит сильно, так что несколько раз проваливаюсь в грязь по колено. Времени совсем немного, не обращаю внимания, хотя припрятываю мысль, что за это тоже влетит от мамы. Домчалась до дома и остановилась, уперев руки в колени, чтобы отдышаться. "Что теперь делать?" Тут я вспоминаю, что бабушка моей подружки Наташи всегда дома. Она тут рядышком живет. Несусь к ней:
– Теть ...хыхых.. Нин! Теть Нин! – кричу, открывая калитку, еще задыхаясь, – Помогите мне! Хыхых... дайте три рубля! Я потом отдам, когда мама придет...
Нина Ивановна во дворе делает уборку. Глядит внимательно из-под очков на раскрасневшуюся девочку в грязной одежде. Задумалась. Потом снова начала сгребать мусор в кучу и отвечает:
– Ну во-первых, здравствуйте!
– Здравствуйте, теть Кать! Извините...
Она продолжает:
– А зачем тебе три рубля?
"Эх, - думаю, - время истекает, а тут вопросы..." Сама сбивчиво тараторю про канцтовары, про талончики, про неходящие троллейбусы, про Ленку и исключение из пионеров и добавляю в конце:
– Теть Нин, дайте мне три рубля, я отдам! А то Ленку там в заложниках держат.
Старушка вытирает руки о передник и идет в дом. Я понемногу успокаиваюсь и восстанавливаю дыхание.
Нина Ивановна протягивает мне хрустящую зеленую бумажку:
– Держи три рубля, но с одним условием.
– Каким? – в этой ситуации я готова на все.
– Придешь ко мне после и все подробно расскажешь, что произошло. Договорились?
– Ладно, теть Нин! Спасибо!
Прячу свой пропуск на свободу и несусь обратно на "Градуску" вызволять Ленку. Я опоздала, но контролерам было не до меня, они останавливали все автобусы и шерстили "зайцев". Ленка стояла под охраной одного из людей в черном. Приближаясь к ним я ощущала себя спасительницей Ленки, хотя по-настоящему она страдала из-за меня. Но ожидание избавления от злых контролеров и бег на длинную дистанцию заставляли мое сердце бешено колотиться. Я протянула банкноту женщине. Та сунула ее в карман и сказала:
– Все идите отсюда, чтоб я больше вас здесь не видела!
А мужик в черном еще зачем-то цыкнул и притопнул на нас:
– Кыш!
Мы с подружкой перебежали на другую сторону. Я извинилась перед Ленкой, но она заверила, что я ни в чем не виновата, это просто люди такие недобрые попались и что она совсем на меня не в обиде, хотя и страшно было стоять там одной.
– Но я знала, что ты обязательно придешь, даже не сомневалась!
– Конечно, я бы тебя не бросила.
Потом я посадила Ленку на трамвай, а сама побрела домой пешком. Не хотела позориться грязной одеждой в трамвае.
Сначала я переоделась, а потом пошла к Нине Ивановне. Она по-прежнему находилась во дворе.
– Ну, явилась? – вскинула она на меня глаза, – бери вот грабли, помогай мне!
Я послушно взяла грабли и стала собирать сухие веточки и бумажки в траве. Нина Ивановна улыбалась и потом поинтересовалась:
– Уладила свою проблему? Расскажи, как все было.
Тут уже неспеша я поведала все от начала и до конца, не забыв при этом перечислить все покупки, которые я до сих пор еще не доставала из портфеля, так торопилась к Нине Ивановне. Потом я подумала о маме и разрыдалась, даже не потому что мне попадет, а еще потому, что отчим пропил всю зарплату и мы опять живем на одних макаронах. Я плакала и плакала, не стесняясь пожилую женщину. А она вдруг подошла ко мне и обняла, прижав к себе.
Сквозь плач я услышала ее слова:
– Теперь я знаю, что ты честная девочка, ты никого не обманула. И знаешь, что? Давай, это будет наш с тобой секрет?
– Как это? – я оторвала опухшее лицо с красным хлюпающим носом от ее груди и посмотрела ей прямо в глаза, – Вы маме не скажете?
– Нет, – весело ответила Нина Ивановна.
– Но ведь три рубля - это большие деньги!
– Да, это немало для пенсионерки, но давай договоримся так: ты поможешь мне сделать субботник во дворе. Считай, что ты отработаешь эти деньги!
– Конечно, теть Нин! Я с удовольствием буду делать то, что вы скажете!
– Вот и хорошо! – Нина Ивановна приставила метлу к стене дома и вытерла лоб, – Ты тут пока погреби, а я чайку поставлю...
Старушка заковыляла к дому, а я с утроенной энергией замахала граблями.
Комментариев нет:
Отправить комментарий