Обычно я не сильно вчитываюсь в заводскую газету, которую верстаю. Но сегодняшние материалы - о людях, побывавших в концлагерях, прочитала от и до. Верстала со слезами на глазах. Все не могу вам выдать, газета еще не вышла в свет, но маленький кусочек выложу. Он меня сильнее других зацепил. Может из-за того немца-рабочего.
Я понимаю жалость и сострадание представителей родного народа, но когда враг вдруг являет добродетель, это удивляет.
Мы прежде всего - люди, венец Божьего творения, созданные по Его образу и подобию. И только потом уже фигуры в политических играх сильных мира сего.
"...Когда началась война, Ирине Петровне было 10 лет. Ее родной город Городок Витебской области сразу же оккупировали немцы; мама умерла в 1942 году. Старшая сестра стала партизанкой – передавала ценные сведения о расположении немецких войск, взрывала вражеские машины. Со временем немцы заподозрили неладное и в 1943 году вывезли трех сестер и двоих детей старшей из них в Шауляй (Литва), поселили в железнодорожные вагоны, маленькая Ира заболела тифом. Фашисты хотели оставить заразного ребенка, а остальных отправить дальше. Но сестры наотрез отказались:
– Стреляйте всех нас здесь!
Когда девочке стало лучше, семью погрузили в товарный вагон и привезли в концлагерь Кенигсберга. Заключенные работали на железной дороге: рыли траншеи, засыпали ямы, носили шпалы и песок. Днем и ночью их охраняли вооруженные жандармы. На сутки узникам выдавали по маленькому кусочку хлеба, иногда кормили супом из убитых лошадей. Ежедневно каждого четвертого заключенного расстреливали, рабсилу поставляли в лагерь целыми составами.
– Мы ютились в тесном бараке, куда поселили 60 человек, - вспоминает И.П. Коскина, - по пять нар друг над другом. Я запомнила 83-летнюю бабушку, над которой немцы проводили свои ужасные опыты – вводили лекарство, от которого у нее отключалось сознание. Когда она приходила в себя, всегда успокаивала нас, детей: «Потерпите, милые. Вот война кончится, и все будет хорошо».
Через восемь месяцев старшую сестру Ирины Петровны, а с ней и всю семью, отправили на немецкий вагоностроительный завод. Взрослые работали на станках, а детей заставляли собирать металлическую стружку. От этого детские ручки были изрезанными и всегда болели.
– Меня очень жалел один старый немецкий рабочий, – рассказывает Ирина Петровна, – разрешал лишний раз отдохнуть, тайком подкармливал – приносил тонюсенькие кусочки хлеба, намазанного джемом. Ах, какое это было лакомство!"
Заметила некую закономерность: чем старше я становлюсь, и вроде бы события дней минувших должны отдаляться, но вопреки логике, Отечественная война становится все ближе. Как-то особенно близки все те, кто прошел войну. Воспоминания деда, воспоминания тети (я как-то писала уже об этом) оживляют события тех дней и совсем по-другому смотришь на все...
А каково тем, кто для кого-то эти воспоминания – часть жизни?
Комментариев нет:
Отправить комментарий